Неточные совпадения
От волнения он удваивал начальные слога некоторых слов. Кутузов смотрел на него улыбаясь и вежливо пускал дым из угла рта
в сторону патрона, патрон отмахивался ладонью; лицо у него было безнадежное, он гладил подбородок карандашом и смотрел на синий
череп, качавшийся пред ним. Поярков неистово кричал...
Жители торгуют, или, по крайней мере, стараются торговать, с мореплавателями овощами,
черепахами и тому подобными предметами; а мореплаватели, с своей
стороны, стараются приобретать все даром, как пишут
в «Nautical Magazine» и как нам подтвердил и сам Севри, или Севрэ, здешний старожил.
Синеющие теперь губы были сложены
в улыбку; небольшая бородка только окаймляла нижнюю часть лица, и на бритой
стороне черепа было видно небольшое крепкое и красивое ухо.
Если смотреть на них
в профиль со
стороны Имана, то контуры их действительно напоминают
черепаху.
Пистолет этот дрянь, берет
в сторону и бьет всего шагов на пятнадцать; но уж, конечно, может своротить
череп на
сторону, если приставить его вплоть к виску.
Выстрел был сделан
в правый висок, и пуля вышла вверх с левой
стороны, пробив
череп.
Она была особенно успокоительна тем, что вырезанная из жести пряничная лошадка, состоявшая
в должности дракона и посаженная на шпице, беспрестанно вертелась, издавая какой-то жалобный вопль, располагавший к мечтам и подтверждавший, что ветер, который снес на левую
сторону шляпу, действительно дует с правой
стороны; сверх дракона, между колоннами были приделаны нечесаные и пресердитые львиные головы из алебастра, растрескавшиеся от дождя и всегда готовые уронить на
череп входящему свое ухо или свой нос.
Человек назвал хозяев и дядю Петра людями и этим как бы отделил себя от них. Сел он не близко к столу, потом ещё отодвинулся
в сторону от кузнеца и оглянулся вокруг, медленно двигая тонкой, сухой шеей. На голове у него, немного выше лба, над правым глазом, была большая шишка, маленькое острое ухо плотно прильнуло к
черепу, точно желая спрятаться
в короткой бахроме седых волос. Он был серый, какой-то пыльный. Евсей незаметно старался рассмотреть под очками глаза, но не мог, и это тревожило его.
Со стен смотрели картины, изображающие раскрытые желудки, разрезы кишок и пузыри, «ведущие благополучные существования». Два скелета по обе
стороны кафедры стояли, вытянув руки книзу, изнеможенно подогнув колени, свесив набок
черепа, и, казалось, слушали со вниманием, как
в изложении профессора рушились одна за другой перегородки, отделяющие традиционные «царства», и простой всасывающий пузырь занимал подобающее место среди других благополучных существований…
Эта вывеска помещается над узенькой дверью маленького магазина, по
сторонам двери пыльные окна, у одного сидит Ф. Калугин, лысый, с шишкой на желтом
черепе и с лупой
в глазу; круглолицый, плотный, он почти непрерывно улыбается, ковыряя тонкими щипчиками
в механизме часов, или что-то распевает, открыв круглый рот, спрятанный под седою щеткой усов.
В то же время Сашка прищуривал то один, то другой глаз, собирал кверху длинные морщины на своем лысом, покатом назад
черепе, двигал комически губами и улыбался на все
стороны.
Показалась головка, все тело роженицы стало судорожно сводиться
в отчаянных усилиях вытолкнуть из себя ребенка; ребенок, наконец, вышел; он вышел с громадною кровяною опухолью на левой
стороне затылка, с изуродованным, длинным
черепом.
Прошло еще трое суток. На людей было страшно смотреть. Они сильно исхудали и походили на тяжелых тифознобольных. Лица стали землистого цвета, сквозь кожу явственно выступали очертания
черепа. Мошка тучами вилась над не встававшими с земли людьми. Я и Дзюль старались поддерживать огонь, раскладывая дымокуры с наветренной
стороны. Наконец свалился с ног Чжан-Бао. Я тоже чувствовал упадок сил; ноги так дрожали
в коленях, что я не мог перешагнуть через валежину и должен был обходить
стороною.
Не умом я понял. Всем телом, каждою его клеточкою я
в мятущемся ужасе чувствовал свою обреченность. И напрасно ум противился, упирался, смотря
в сторону. Мутный ужас смял его и втянул
в себя. И все вокруг втянул. Бессмысленна стала жизнь
в ее красках, борьбе и исканиях. Я уничтожусь, и это неизбежно. Не через неделю, так через двадцать лет. Рассклизну, начну мешаться с землей, все во мне начнет сквозить, пусто станет меж ребрами, на дне пустого
черепа мозг ляжет горсточкою черного перегноя…
Надо вам прежде объяснить, что исстари, то есть с того времени, как похоронили
череп с саваном на высоте и зарыли сапожника
в глухом ущелье, ходило предание, что двенадцать дев — заметьте, уже двенадцать —
в белых платьях, с венками на головах, каждую полночь собираются
в долине, пляшут несколько времени хороводом на мягкой траве, при свете месяца, и потом
в разные
стороны убегают.
Опять они помолчали. Толстый глядел
в ту
сторону, где стояло здание присутственных мест. К вечерне отблаговестили. С последним ударом он вдруг почему-то перекрестился, приподнял котиковую шапку и показал свой
череп, совсем лысый, белый, с маленькою прядью темных волос напереди,
череп умного плута дворника, круглый и с выпуклостями лобной кости. От него пошел сейчас же легкий пар.
Араб с своею соотечественницею отошли
в сторону, чтобы потосковать о родине, шепнуть друг другу слово любви и между тем задержать
в коридоре служанку княжны, вышедшую за завтраком. Мариула поспешила закрыть свое безобразие, но, за скоростью и боязнью, сделала это так неловко, что при входе ее
в комнату страшный глаз ее, будто впадина
в черепе мертвеца, и багровые швы, которыми было исписано полулицо, первые бросились
в глаза княжны.
В стене была вделана горящая звезда; с одной
стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что-то
в роде алтаря с Евангелием и
черепом.